Была глубокая ночь. Просторный холл борделя, спрятанного среди главных улиц Шанхая, освещал зеленый неон, танцующий на лицах и телах присутствующих. Кто-то из них расположился на диванах и креслах, с мягкой, приятной на ощупь, если провести по ней рукой, обивкой, кто-то — за баром, в окружении разноцветных коктейлей, а кто-то уже зажимался по темным углам, куда не попадал свет. Царящая атмосфера раскованности и вседозволенности как раз к этому располагала.

Праздник жизни и похоти проходил здесь каждый вечер, и длился до самого утра. Красивые девушки и юноши, лучшие в своем деле, отобранные специально для этого места, были готовы удовлетворить любой каприз самых взыскательных посетителей, — других тут просто не водилось, — подарив путешествие в мир влажных, а порой и запретных грез.
Политики, преступники, бизнесмены стекались сюда со всего города и могли быть уверены в полной анонимности, не боясь огласки своих маленьких секретов.

Цзюнь У, глава преступного мира Шанхая, был хозяином этого злачного места, а заправлял всем Ци Жун. Разодетый в сексуальный костюм с короткими шортами, облегающий стройное тонкое тело, усыпанный зелено-черными блестками, как кристаллами, мерцающими при попадающем на них свете, он находился в центре зала в окружении двух полуголых девиц, чьи лица были скрыты кожаными масками. Вокруг витало густое облако сладкого пара, Ци Жун курил длинную трубку, сидя на диване и сложив ногу на ногу, как молодой господин, вальяжно наблюдающий за своими владениями. Его бедра обхватывала портупея из кожи, а длинные ноги — чулки, в таком виде его легко можно было принять за девушку, парня в нем мог выдать лишь низкий голос, тягучий и горько-сладкий, как сам грех.

— Какая скука, — устало протянул Ци Жун, крепко, с хитроватым прищуром затягиваясь, а после выпуская пар, ароматно осевший на губах.
Он был пресыщен чужими удовольствиями, которые видел, они повторялись из ночи в ночь, и ничего уже не будоражило его воображение.
Мужчины, приходившие сюда, часто были похожи друг на друга, и никто из них не был привлекательным достаточно, нельзя было даже запомнить их лиц. У каждого были деньги, были связи, положение, была власть, но все это давно уже не заставляло нутро трепетать по-настоящему.
Часто, когда он просыпался далеко за полдень, в своей спальне, где плотно задернутые шторы никогда не раздвигались, чтобы впустить внутрь солнечный свет, на отходняке или с похмелья, Ци Жуну казалось, что он уже давно умер, а сейчас просто бесцельно существует, без желаний, без эмоций. Без конечной точки, к которой стоит двигаться.
Его не раз одолевали мысли о самоубийстве. Когда Ци Жун был трезв, он понимал, что больше так жить нельзя, только вот он был слишком труслив, чтобы порезать вены или спрыгнуть с крыши, а еще боялся за маленького Гу Цзы. Что будет делать он, когда найдет труп? К кому, куда пойдет? Кто ему поможет?
Наедине с этими удушающими мыслями Ци Жун был будто бы в тюрьме, откуда было не выбраться, но и продолжать в ней находиться тоже было невозможно. Красивая картинка таяла, призрачные грезы рассеивались каждый раз, когда наступало утро, а вместе с ним и необходимость возвращаться в реальность, совершенно уродливую, неприятную наощупь и на вкус.

Потухший, но цепкий взгляд блуждал по фигурам в холле, следя за тем, чтобы никто не был одинок, чтобы каждому гостю хватало внимания. Все-таки для этого он и был здесь, справляясь со своей работой на самом высоком уровне. Однажды господин разглядел в нем эту хватку, и Ци Жун его не подвел, бордель еще никогда не приносил так много денег, как при нем. Именно поэтому Ци Жун был на особом счету, с его мнением считались и никто не мог его трогать без разрешения босса.

— Так-так-так. Кто это у нас тут, — Ци Жун вдруг неожиданно оживился, останавливаясь на мужчине, которого только что ввели в зал девушки, предлагая напитки и закуски.
Тот был значительно моложе большинства завсегдатаев, высок, хорош собой, нельзя было упускать возможности познакомиться лично.
Передав трубку, Ци Жун поднялся с места и с горящими глазами и кошачьей грацией поплыл на хорошенького незнакомца, буквально пожирая и раздевая его, когда их взгляды встретились.
Внутри что-то приятно заскреблось, зашевелилось, Ци Жун уже успел позабыть это чувство, словно он был акулой в застоялой воде, куда впервые за долгое-долго время бросили кусок свежего мяса. У него вдруг появился интерес и азарт, что он, подплыв ближе, не постеснялся обойти кругом, обнюхать и даже слегка коснуться незнакомца.

Ци Жун мало чего боялся, поэтому, не удержавшись, чуть провел рукой по чужой шее. Кожа была горячей, кончики пальцев Ци Жуна — холодными. На губах расцвела обманчиво-добрая, соблазнительная, плотоядная улыбка, после которой Ци Жун покорно опустил глаза в пол и, слегла присев, склонился в легком приветственном поклоне.

— Добро пожаловать, — проворковал он, бесцеремонно вторгаясь в чужое личное пространство, как маленькая юркая фея, стремящаяся окутать своим волшебством. — Приятно видеть здесь новые лица.

— Расскажи мне, чего хочешь, и я это устрою.

Ци Жун улыбается, и россыпь блесток на его хорошеньком личике игриво переливается в свете неона. Прямой вопрос в лоб совсем его не смущает, он светится так, будто бы даже польщен, что был принят за шлюху, но решает развеять иллюзию, чтобы молодой господин в костюме не думал, что с ним все так просто.

— Умею многое, — кокетливо отвечает он, пожимая плечами и чувствуя как по спине бегут сотни мурашек от чужой близости, от горячего дыхания на собственной коже, как легкое возбуждение теплой волной пробегается по телу, будоражит воображение, притупляет контроль.
Ци Жуну нравится это давно позабытое ощущение, хочется продлить его подольше, но он вовремя останавливает мужчину, который слишком близко подошел к красной черте, упираясь узкой ладонью в широкую грудь. Та очень горячая даже сквозь ткань рубашки. Ци Жуну очень хочется дотронуться до голой кожи, чтобы почувствовать это тепло под пальцами, но вместо этого он заглядывает мужчине в глаза, смоторя в них без заискивания и желания понравиться, а так, будто бросает ему вызов.

— Но эти умения дорого стоят, боюсь, тебе они не по карману, — в противовес ко взгляду слова были сказаны мягко, Ци Жуну вовсе не хотелось обижать понравившегося незнакомца, тем более, он уже знал, чем хочет его развлечь.

— Меня зовут Ци Жун, и это мое место. Я не работаю с гостями, но для тебя могу сделать маленькое исключение, — наконец раскрыв себя и подмигнув своему гостю, он кивнул на бокал в его руке.

— Допивай, пойдешь со мной, — дождавшись, когда бокал опустеет, Ци Жун забрал его и взял мужчину за руку, уводя за собой.
Атмосфера вокруг стала куда развратнее, чем была до этого. В воздухе отчетливо стал различим тяжелый запах людской похоти. Некоторые девушки уже оголились, ублажая взгляды своих обожателей округлыми формами. Кто-то из них позволял себя трогать, кто-то танцевал под музыку на низком столе с фруктами, а кто-то уже был готов к совокуплению на глазах у всех.
Именно в этом и был смысл этого места, именно это и заводило, именно поэтому многие стремились получить приглашение сюда, чтобы не только увидеть грех, но и попробовать его на вкус.

Ци Жун на ходу поставил пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта. Незнакомец шел следом, они все еще держались за руки, возвращаясь к месту, откуда Ци Жун заметил только что пришедшего гостя.
Диван не пустовал, девушки в масках по-прежнему сидели там, отгоняя от себя скуку и изображая наслаждение происходящим. Немного поодаль в роскошном кресле сидел взрослый обрюзгший мужчина, явно занимающий очень высокую должность в правительстве. Он распустил галстук, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке, широко расставил ноги, а рядом с ним, стоя на коленях, о ширинку на дорогих брюках терлись лицами два мальчика. На вид им не было больше восемнадцати.

— Пошла вон, — Ци Жун щелкнул пальцами, и одна из девушек, что ждали его возвращения, мигом испарилась. Вторая уступила место.
Усадив гостя на диван, Ци Жун устроился рядом, близко-близко, подогнув под себя одну ногу и положив руку на спинку, словно приобнимая незнакомца, отважившегося на это приключение.

— Давай на нее посмотрим? — Предложил Ци Жун, командуя девчонке. — Покажись.

Девушка безмолвно сняла с плеч облегающие длинные рукава и опустила вниз лиф, поддерживающий полную молодую тут же обнажившуюся грудь, а потом расстегнула между ног нижнюю часть боди, в которое была одета, демонстрируя свое красивое безупречное юное гладкое во всех местах тело.

— Тебе нравится? Ты доволен? — Уточнил Ци Жун у незнакомца, сладким ядом нашептывая ему на ухо. — Хочешь она отсосет тебе? Возьмет так глубоко, что сознание можно потерять?

— Давай, милая, порадуй моего друга.
Ци Жун снова щелкнул пальцами, и девушка оказалась на коленях.

— Закрой глаза и представь, что это я. На мальчиков ведь у тебя стоит куда крепче?