Му Цин сидел в свете софитов в студии где-то на окраине Гонконга и отвечал на скучные стандартные вопросы, которые ему задавали везде и всегда. Можно подумать он просто зашел с улицы и не заполнял анкету.

В это же самое время на него был направлен объектив камеры, но он будто вовсе этого не замечал, стараясь держался свободно, как если бы пришел купить кофе навынос, но не изменяя своему привычному выражению лица. Такое называли бичфэйс, и Му Цину оно невероятно шло. Конечно, периодически это отпугивало людей в реальной жизни, но перед камерой действовало на все сто.

Это был не первый его кастинг. Сказать по правде, за всю жизнь он побывал, наверное, на сотне таких, но все же сегодняшние пробы разительно отличались от предыдущих, ведь сниматься в порно Му Цину еще не приходилось. Спасибо нужно было сказать родному папочке, который в очередной раз проебался, набрал долгов и свалил куда-то подальше на север страны, скрываясь от злобных кредиторов. Логика тех была крайне проста: не можешь платить сам, платить будет семья, вот Му Цину и пришлось вывернуться наизнанку, наступив на горло своим принципам, оплату-то обещали какую-то совсем бешеную, еще и наличкой.

Первое время все шло хорошо, обстановка была комфортной и полностью располагала к тому, чтобы расслабиться, пока вскоре к съемочной группе не присоединился еще один человек. Му Цин сразу его узнал. Как же, такого разве забудешь. Они пересеклись несколько недель назад в клубе, где Му Цин оказался совсем случайно — его вытащили друзья, хотя вообще-то у него была уважительная причина не веселиться и не ходить по таким местам. Парни из группы, с которыми он танцевал весь последний год, все-таки не выдержали его отвратительного характера и пассивной-агрессии, ну и попросили уйти. Незаменимых нет, а здоровая атмосфера в коллективе намного важнее. Му Цину ничего не оставалось, как закатить глаза и собрать вещи, ведь для ругани сил уже не осталось — три последних месяца выдались особенно тяжелыми, тренировки и выступления на подтанцовке у новенького поп-айдола высосали последние соки и все настроение. Именно поэтому Му Цин сначала скептически воспринял идею пойти на вечеринку и развеяться, но, стоило алкоголю попасть в кровь, тяга к разнузданному кутежу была тут как тут. Пили на спор и когда Му Цин проиграл, ему выпало задание соблазнить незнакомца.
— А поумнее ничего придумать нельзя?
Сидящие с ним за одним столом захихикали, а он поднялся с места и уверенно, фривольно покачивая бедрами в обтягивающих кожаных шортах, пошел к тому, с кем уже обменивался взглядами на протяжении всего вечера, и от кого потом сбежал, бросив с крепким стояком в кабинке туалета.

Тогда Му Цин поступил, как настоящая сука. Правда, алкоголь притупил совесть и все побочные чувства, зато осознание догнало его сейчас. Сначала Му Цин не поверил своим глазам, но молодой мужчина в очках и с серьезным видом точно был тем самым нарвавшимся на пранк, вышедший из-под контроля. Целовался он первоклассно и его большие горячие ладони блуждали по всему телу Му Цина так хорошо и именно так, как надо, как ему нравилось, что он еле-еле оторвал себя от этой жутко соблазнительной горы мышц и тестостерона. Спор был выигран, только вот тугое жгучее тепло внизу живота никак не желало рассеиваться, что пришлось звонить бывшему и пьяно напрашиваться к нему на ночь.

Как хорошо, что тот в очках сделал вид, что ничего такого между ними не происходило. Наверное, сыграл профессионализм, потому что, судя по движениям и выражениям лиц съемочно группы, тут он был не последний человек. Му Цин последовал его примеру и никак не выдал себя, старательно делая вид, что они не знакомы, хотя внутренне напрягся, не зная, чего теперь ожидать. Кажется, сейчас его дальнейшая судьба в чудесном мире фильмов для взрослых была полностью в чужих руках. Вот же блять.

— Да, кажется, меня предупредили, когда я пришел, — колкую фразу Му Цин промурлыкал нарочно очень мягко, отвечая мужчине точно такой же неискренней улыбкой, как у него самого. Несмотря на то, что он пообещал себе быть пушистой паинькой, потому что ему очень нужна была хоть какая-нибудь работа, но план внезапно дал осечку в момент, когда Му Цин почувствовал, что его незнакомец из клуба, а теперь новый работодатель будто бы бросает ему вызов. Не в его характере было спокойно пройти мимо такого, совсем не в его.

Внешне он остался спокоен, но внутри взвился и встал на дыбы. Если это месть, ну что ж, давай в нее поиграем. Му Цин смотрел в чужие глаза именно так, словно говорил, что не собирается прогибаться, и отвечал в таком же ключе, будто у них тут был спарринг, а не интервью.

— Приходилось. А что, не похоже? — Тут из ниоткуда выплыл невысокий миниатюрный блондин в халате на голое тело и бесцеремонно положил свою руку на массивное плечо. Му Цин догадался, что ему придется сниматься вместе с ним, поэтому едко, но изящно усмехнулся, подмигивая блондинчику. — Рядом с ним любой сойдет за верхнего. Надеюсь, без обид.
Последняя фраза предназначалась партнеру. Тот нисколько не обиделся, только кокетливо пожал плечами, для него, кажется, это прозвучало скорее как комплимент.

Когда обмен любезностями был наконец закончен, а съемочный процесс готов к старту, внутри у Му Цина появилось долгожданное чувство облегчения, что его кандидатуру окончательно одобрили и деньги уже греют карман, как его работодатель решил добавить ложку дегтя, предложив раздеться. Прямо здесь, прямо сейчас. До душа. Без грима. Просто так. Возможно, в этом заведении такое было принято, Му Цин не знал наверняка, а мог только гадать, но выбора у него не было, раздеться-то все равно бы пришлось рано или поздно, но все же он рассчитывал на более комфортные условия, а не как на уличном рынке, где будут оценивать его...что? Свеженький подтянутый вид? Крепкий зад? Размер члена?

Не беспокойся, твоей болонке точно хватит. Конечно, Му Цин не сказал этого вслух, но никто не запрещал ему так думать. Своим видом он тоже не выразил недовольства, но вот глаза, которые все это время смотрели исключительно на мужчину перед ним, выражали весь спектр эмоций от «ну ты и ублюдок» до «да я тебя прикончу».

— Конечно, без проблем, — прозвучал Му Цин также легко, как и начал двигаться. Поднявшись с дивана, он стал раздеваться, не быстро, но и не медленно, делая это совсем так, будто в студии был только он один и больше никого. Сначала он снял с себя простую белую футболку, обнажая торс, затем расстегнул джинсы, снял тяжелые ботинки, а после избавился от остальной одежды, представ перед своими зрителями абсолютно обнаженным. Он знал, что у него красивое, чистое и идеальное тело, которое не портили ни татуировки, ни шрамы, ни искривление позвоночника, ни ожирение, ни излишняя дистрофичная худоба, ни дряблые мышцы, вообще ничего, но он все равно чувствовал себя не в своей тарелке, потому что не привык обнажаться на публике, но стыдиться ему было откровенно нечего. Му Цин был прекрасен, занятия танцами с юного возраста выточили из его фигуры произведение искусства, которое нельзя было прятать. Что ожидал увидеть этот пижон? Или на какие эмоции хотел вывести, на страх, неловкость, стыд? Поразмыслив, Му Цин решил нанести ответный удар.

Подняв одну руку и поднеся ее к голове, он ухватился за резинку и потянул наверх, неторопливым, осторожным длинным движением распуская густые волосы, которые богатым черным каскадом упали на его плечи и спину. Теперь их кончики приятно щекотали поясницу и ягодицы. Мало кто мог устоять перед таким зрелищем и мало кому Му Цин позволял это увидеть, так что сегодняшним его зрителями очень-очень повезло.

Гордо выпрямив спину и подняв подбородок, Му Цин уже хотел было спросить, достаточно ли они все на него насмотрелись, как заметил, что девушка, робко стоящая позади остальных и очень похожая на гримершу, вращает пальцем в воздухе, подавая ему знак, чтобы покрутился вокруг себя. В первую же секунду Му Цин разозлился на нее, решив, что та не имеет никакого права указывать ему, что делать, как потом вдруг решил, что она не так уж и не права. Непринужденно развернувшись, он сделал круг вокруг себя, а заходя на второй, остановился, оказавшись к зрителям спиной. Подняв обе руки, он собрал ими волосы, убирая их наверх и теперь полностью обнажая крепкие аппетитные ягодицы, где над одной очень пикантно различалась родинка, которую нельзя было не заметить и которую никто из его любовников никогда не мог обойти своим вниманием.

Он демонстрировал ее всего лишь пару мгновений, резко отпустив волосы и обрушив их обратно на спину. Сделав круг до конца, Му Цин оказался к своей немногочисленной аудитории лицом, увидев нескрываемое восхищение в глазах оператора, его помощника, девочки-гримерши и даже блондинчика. В его глаза он специально не смотрел.

Теперь прикинувшись невинной овечкой, он скромно опустил взгляд в пол и убрал длинную прядь за ухо, делая вид, что она ему мешала, хотя это было не так. Теперь его сердце учащенно билось, потому что ставки в этой чертовой игре в разы возросли, Му Цин это чувствовал и понимал, что уже не сможет соскочить и сбежать, как сделал это однажды. Теперь ему нужно идти до самого конца.

— Этого достаточно? — Мягко уточнил он, возвращая неискреннюю улыбку ее первому обладателю. — Можно уже в душ?