Их прервали на сеансе групповой терапии. Входная дверь без стука распахнулась, когда семеро людей, включая здешнего психотерапевта доктора Чарльза Мюррея, сидели на расставленных по кругу стульях и до бесконечности обсасывали обстоятельства своего пребывания здесь. Разговор не клеился, и появление Ирмы в дверном проеме было как раз кстати, чтобы разрядить обстановку. Здесь, в психиатрической больнице Лидса, Ирма была санитаркой и выполняла несложные поручения типа приготовления чая или кофе, но и также провожала посетителей до двери. Сейчас за ее спиной маячили два копа.

— Чарли, — топчась на месте, неловко позвала Ирма, — извини, что прерываю, но можно мне забрать Сигги. К нему пришли.

Услышав свое имя, сидящий спиной к двери, Ар обернулся, без слов догоняя, что полиция явилась по его душу. После нервного срыва он все еще чувствовал себя неважно, но хорошо помнил события того вечера, как обрушивал удар за ударом на голову и тело Келли-ебливого-пидора-Эббота.

— Сигги, — ласково позвал Чарли, будто Ар был кроликом в клетке, — поможешь джентельменам? Думаю, они хотят задать тебе несколько несложных вопросов.

— Это обязательно? — Невесело оглядев одного копа, а затем и второго, Сигги повернулся обратно к доктору, строя из себя запуганную невинность. Чарли Мюррей тяжело вздохнул и согласно кивнул, на секунду прикрыв уставшие глаза под очками. Сигги обреченно поднялся на ноги, держа обе руки в карманах застиранной больничной толстовки.

Офицеры не хотели говорить с ним здесь, для этого им нужно было ехать в участок на допрос. Первой мыслью Сигги было то, что Келли Эббот сдох. Дал дуба. Отбросил коньки. Сыграл в ящик. Его сердце бешено заколотилось, а взгляд стал беспокойным. Внутри все задрожало, а в горлу подкатил блевотный комок, слепленный из тошноты и тревоги.
Его попустило только тогда, когда один из копов, заверил, что это не арест, а всего лишь разговор. По душам. Ну, ага.

На заднем сидении машины, в которой его везли, Сигги снова почувствовал приступ, и пока копы переговаривались между собой, не обращая на него никакого внимания, он вытащил таблетку ксанекса из носка, краденную и припрятанную там на всякий случай, и как можно незаметнее сунул в рот, рассасывая под языком как конфету.

Полицейский участок, куда его привезли, был серым и унылым. Низкие потолки, неприветливые лица. Комната для допросов больше походила на склеп, в котором была только дверь и не было ни одного окна. По-прежнему держа руки в карманах и не снимая с головы капюшона, под которым прятались тусклые, бывшие совсем недавно розовыми волосы, Сигги сел на стул, на который ему указали, и принялся ждать, пока кто-нибудь придет и заговорит с ним.

Первые минут семь или десять все было нормально. Он успел изучить душную комнату вдоль и поперек, рассмотрев каждый ее закуток, но после — занервничал. Все-таки в гостях у копов он был впервые в жизни, на такое сложно реагировать просто равнодушием. Чтобы прийти в норму одной таблетки ксанекса организму Сигги было уже мало, за последний год толерантность к нему очень возросла, и он неконтролируемо затряс ногой, даже не обратив на это внимания.

Когда дверь наконец открылась и в поле его зрения появился мужчина, до этого с ним сегодня ни разу не контактировавший, Сигги внимательно осмотрел его всего с ног до головы, заострив внимание на его лице, и интуитивно вытащил татуированные руки из карманов, складывая их на груди, чтобы закрыться. Человек напротив не был ему приятен.

— Ты кто? — Сигги нарушил тишину первым. Его голос не звучал испуганно или неуверенно, но дерзко и спесиво не звучал тоже, скорее просто заинтересованно. Сначала он хотел прощупать эту почву, чтобы позже выбрать самую подходящую ему тактику: прикинуться полным и больным придурком или давить на свой статус. — Они мне уже сказали, но я не уверен. Мне точно не нужен адвокат?